Борис Бабин, эксперт Крымскотатарского Ресурсного Центра, профессор, babinb@ukr.net
Правовая квалификация принудительной депортации этнической группы из местности ее традиционного проживания стала крайне актуальной в силу ужасающих деяний отдельных государств в течение ХХ века. В частности такой стала политика СССР и современной РФ, как нового перевоплощения российского империализма, по отношению к крымскотатарскому народу.
Депортации этнических групп советской властью признавались преступлением в нормативных актах СССР последних лет его существования, факты незаконной депортации этнических групп советской властью неоднократно становились предметом правотворческой активности в Украине начиная с 1992 г. Позже, депортация крымскотатарского народа была признана геноцидом парламентским постановлением Верховной Рады Украины от 12 ноября 2015 г. № 792-VIII.
После распада СССР отдельные межгосударственные соглашения на постсоветском пространстве также возвращались к вопросу квалификации депортации как преступления. Это Соглашение по вопросам, связанным с восстановлением прав депортированных лиц, национальных меньшинств и народов от 9 октября 1992 г. и действующие поныне Соглашение между правительствами Украины и Узбекистана о сотрудничестве по добровольному организованному возвращению депортированных лиц, национальных меньшинств и народов в Украину от 20 февраля 1993 г.
Международное гуманитарное право, безусловно, считает насильственную депортацию гражданского населения международным преступлением. Еще в ст. 23 Кодекса Либера 1863 г. содержался запрет силового изгнания гражданского населения в «отдаленные районы». Упоминание о принудительном переселении (депортации) как о военном преступлении содержалось в Лондонской (Сент-Джеймской) декларации 1942 г. антигитлеровской коалиции и ст. 6 «с» Устава Международного военного трибунала 1945 г.; в приговоре Нюрнбергского трибунала содержится ссылка на депортацию населения оккупированных территорий, присоединенных к Германии властью этого государства, как на международное преступление.
Возникает вопрос об охвате насильственных депортаций ст. 2 Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него 1948 г. Указанный состав преступления прямо не предусматривает депортацию как форму геноцида; для квалификации депортации геноцидом необходимо доказать как минимум намерение организаторов такой депортации на полное или частичное уничтожение соответствующей этнической группы в результате депортации и прямо связанных с ней процессов. Тезис о необходимости доказывания умысла организаторов депортации, в частности, содержали в п. 214 предварительный доклад «Связанные с правами человека аспекты перемещения населения, включая размещение поселенцев» Подкомиссии по предупреждению дискриминации и защите прав меньшинств Комиссии по правам человека ООН от 6 июля 1993 г. E/CN.4/Sub.2/1993/17 и в п. 23 – одноименный предварительный доклад ООН от 30 июня 1994 г. E/CN.4/Sub.2/1994/18.
Авторы указанного доклада ООН 1993 г. отмечали, что общие последствия переселений совпадают с последствиями этноцида, для которых характерна причастность государства к уничтожению жизненно важных элементов либо ресурсов любого отдельного населения, народа или нации, к узурпации контроля над этими элементами, вплоть до их полного уничтожения (п. 100) и что «совокупные последствия перемещения населения могут подпадать под одно или несколько определений геноцида» (п. 101 доклада). В п. 215 доклада 1993 г. указывалось, что понимание правительством деструктивных последствий перемещения для соответствующей группы и одновременно с этим продолжение участия в осуществлении такой практики либо неспособность принять меры по ее предотвращению «лишает всякой силы аргументы об отсутствии намерения, предъявляемых правительством».
Характерно, что констатируя в п. 211, что некоторые из случаев перемещения населения в ХХ в. подпадали под определение геноцида, предложенное конвенцией 1948 г., авторы этого доклада ООН 1993 г. ссылались именно на примеры по принудительному переселения населения властью СССР в 1941-1952 гг.
Резолюция указанной Подкомиссии от 28 августа 1997 г. 1997/29 «Свобода передвижения и перемещения населения», одобренная по итогам приведенных докладов 1993-1997 гг., констатировала, что практики насильственных изгнаний, массовых переселений и депортаций, насильственного обмена населением, неправомерной эвакуации, «этнических чисток» и др. являются формами насильственных переселений, которые могут происходить как между государствами, так и на внутригосударственном уровне, не только лишают такое население права на свободу передвижения, но и угрожают миру и безопасности государств.
Указанные процессы в учреждениях ООН повлияли на кодификацию международного уголовного права, воплощенную в ст. 7 и 8 Римского статута Международного уголовного суда 1998 г. Таким образом депортация групп населения, в зависимости от обстоятельств его совершения, рассматривается современным международным правом как преступление против человечности либо как военное преступление, отличное от геноцида. Депортация же советской властью этнических групп, может в общем случае квалифицироваться как преступление против человечности, отличное от геноцида. Например, трудно представить что СССР, депортируя из Крыма в 1944 г. этнических армян, имел целью уничтожение этой этнической группы (ведь в отношении армян, проживавших в то время в Армянской ССР и в других регионах СССР никаких специальных ограничений в правах советская власть ни в 1944 г., ни позже не установила).
Вместе с тем, именно депортация крымскотатарского народа должна квалифицироваться именно как геноцид – в условиях доказательства умысла советской власти осуществить полное либо частичное уничтожение соответствующей этнической группы как коренного народа, лишив его исторической Родины и уничтожив до того во время длительных репрессий 1920-1930 гг. его национальную элиту.
Конвенция о неприменении срока давности к военным преступлениям либо преступлениям против человечности 1968 г., среди прочих ратифицированная Украинской ССР 25 марта 1969 г. в ст. 1 предусматривает неприменение срока давности к серьезным нарушениям Женевских конвенций 1949 г. и к военным преступлениям и преступлениям против человечности, предусмотренных в Уставе Международного Нюрнбергского военного трибунала, а также к фактам «изгнания в результате вооруженного нападения или оккупации» и отдельно – к фактам геноцида. В соответствии с требованиями Конвенции 1968 г. и ч. 5 ст. 49 УК Украины возможность уголовного производства по фактам любых депортаций по этническому признаку не зависит от сроков, прошедших с периода соответствующих событий.
Кроме того, преступление депортации, как формы принудительного переселения нельзя считать завершенным после завершения процесса самого принудительного переселения. Само нахождение депортированного населения в местах, куда они были принудительно переселены, без обеспечения возможности возвращения представителей такого населения по их желанию на территории предыдущего, традиционного проживания является логическим продолжением принудительного переселения, объединенным с таким переселением единым умыслом и целью.
Часть крымскотатарского народа и других депортированных этнических групп до сих пор проживает в Центральной Азии; противодействие их возвращению на историческую Родину последовательно осуществлялась властью СССР в различных формах с 1944 г. по 1988 г.; начиная с марта 2014 г. такое противодействие осуществляется властями РФ на оккупированных территориях Украины. Многочисленными в 2014-2016 г. стали факты повторной депортации, когда крымским татарам органы власти РФ запрещают въезд в Крым, либо путем фабрикации уголовных дел, «противодействия экстремизму» и «борьбы с терроризмом» создают условия для их выезда из полуострова для спасения собственных жизни и свободы.
Итак, депортация крымскотатарского народа как коренного народа с его исторической родины в Крыму является до сих пор не завершенным (длящимся) международным преступлением, не имеющим срока давности. Украина имеет надлежащую материальную и процессуальную юрисдикцию для его расследования и окончательной квалификации; юридическое признание этой депортации геноцидом станет окончательным после вступления в силу соответствующего решения компетентного суда. В условиях длящейся оккупации Крыма Россией, необходимо содействие соответствующему уголовному расследованию украинской власти со стороны международного сообщества, учреждений и структур ООН, Международного уголовного суда, правозащитных структур, исторических институтов, представительных и общественных структур крымскотатарского народа и других коренных народов мира.